Тайна двух океанов (худ. В. Ермолов) - Страница 12

— Почему же вы не пустили в ход свои перчатки?

— Да потому, что боялся выпустить из рук кабель. Черт ее знает, что она наделала бы в этот момент! А где же Павлик? Я слышал ваш разговор. Он где-то отстал от вас?

Зоолог забеспокоился.

— Ах, батюшки! — закричал он. — Я совсем забыл о нем. Павлик! Павлик! Что же ты молчишь? Павлик!..

Он с тревогой посмотрел на Скворешню!.

— Вы тоже не слышите ответа?

Гигант заволновался. Как всегда в такие минуты, Скворешня немедленно обращался к дикой смеси украинских и русских слов, которую он называл «ридной мовой». Многие обстоятельства приняли участие в формировании этой «мовы» и убеждении Скворешни в том, что это его родной язык: и Воронежский район, в одном из полуукраинских, полуобрусевших сел которого он родился, и воспитание в русской школе-десятилетке, и большая любовь к русской литературе, особенно к русским поэтам, которая жила в нем одновременно со страстной любовью к Шевченко, Коцюбинскому, и, наконец, служба во флоте — сначала в надводном, а потом, и до сих пор, в подводном.

— Ни, ничего не чую, — сказал он, громко сопя, и с нескрываемым раздражением добавил: — Де ж вы хлопчика загубылы, товарищ Лорд?

— Он отстал в коралловой чаще, когда я спешил к вам, Скворешня… Павлик! Павлик! Отвечай же!.. Он молчит… С ним что-то случилось, — сказал зоолог. — Бежим, Скворешня!

— Треба було до його вертаться, а не до мене бигты. Чорты б мене не схопылы, колы б ще десять хвылын лишку далы. Запускайте винт, а я зараз за вами.

Он открыл патронташ на поясе и нажал одну из многочисленных кнопок на длинном щитке управления. Послышался голос:

— Говорит старший лейтенант Богров. Что скажете, Скворешня?

Скворешня, по привычке, выпрямился, подтянулся и сказал:

— Спешу доложить: находящийся на борту корабля мальчик Павлик, направляясь вместе с товарищем Лордкипанидзе к месту работы на пункте номер шесть Коралловой отмели, отстал в пути от товарища Лордкипанидзе, затерялся в коралловых зарослях и перестал отвечать на вызовы. Товарищ Лордкипанидзе, спешивший по моему вызову ко мне на помощь по случаю нападения на кабель и на меня акулы, сейчас находится здесь. Прошу разрешения отправиться на поиски мальчика, а также прислать мне смену на пункт.

— Хорошо, Скворешня, — послышался торопливый ответ. — Немедленно отправляйтесь на поиски. Смену пришлю, не дожидайтесь ее.

— Есть, товарищ старший лейтенант!

Он схватил лежавшую на грунте небольшую лопатку и быстро закидал кабель песком. В это время зоолог открыл щиток управления на поясе и нажал кнопку. Из нижней части горба на спине выдвинулся толстый стержень, раскрылся, как цветок, и превратился в небольшой винт. Одновременно развернулись металлические краги на ногах и превратились в плоскости горизонтального и вертикального рулей. Зоолог передвинул рычажок, винт быстро завертелся, и ученый, полулежа и сомкнув ноги, понесся вперед, рассекая шлемом воду и ступнями ног управляя рулями. Через минуту, как огромная торпеда, мимо него пронесся Скворешня. Как ни был озабочен и расстроен зоолог, он не мог удержаться от невольного возгласа восхищения при виде стремительно несущейся вперед мощной фигуры Скворешни.

— Какое прекрасное изобретение Крепина! — прошептал он.

— Что вы сказали?

— Так, ничего… — смутился зоолог.

Ему казалось непростительным думать сейчас о чем-либо другом, кроме Павлика.

— Скорее, Лорд! Скорее!

Зоолог поравнялся со Скворешней. Передвинув еще на несколько делений рычажки и увеличив число оборотов винта, они уже в совершенно горизонтальном положении понеслись еще быстрее. Рыбы в испуге едва успевали бросаться в стороны от этих странных, необычайных для подводного мира существ. Небольшая каракатица на мгновение замешкалась и сейчас же расплющилась о плечо зоолога. Выпустив густое чернильное облако, распустив в предсмертной агонии свои десять рук, она опустилась на дно, кружась в образовавшемся позади зоолога водовороте. Несколько длинных, извивающихся угрей потоком воды были притянуты к скафандру Скворешни. Испуганно вертя змеиными головами с красноватыми глазками, они соскользнули к его ногам и там были разрезаны на несколько частей острыми краями рулей. Мелькнула небольшая акула, бросилась было наперерез к этим необыкновенным существам, но сейчас же, изогнувшись дугой, взмыла вверх, к светлым водам поверхности.

Опустив на винты предохранительные решетки, зоолог и Скворешня, как два тяжелых снаряда, ворвались в заросли гигантских саргассовых водорослей, которые тянулись вверх, к поверхности. Неглубоко проникавшие в грунт корни водорослей, служившие не для питания растения, а только для его прикрепления ко дну, легко отрывались под напором их скафандров. Наполненные воздухом пузырьки, сидевшие, как виноградинки, на золотистых стволах и у основания листьев, непрерывно лопались, воздух из них вырывался, и вода, казалось, кипела на всем пути их стремительного бега.

Кончились водоросли. За открытой поляной начиналась коралловая чаща.

— Где же его тут искать? — обратился к зоологу Скворешня.

— С той стороны.

Умерив скорость, они сделали несколько зигзагов по окраине коралловых зарослей, напряженно всматриваясь в густое сплетение ярких, переполненных жизнью кустов и веток. Павлика не было видно. Они опустились ниже, пронеслись над чащей, почти задевая вершины, срывая со скал нежные цветущие коралловые веточки, пузырчатые гирлянды водорослей.